Preview

Стратегические решения и риск-менеджмент

Расширенный поиск

АНТИКРИЗИСНОЕ УПРАВЛЕНИЕ КАК НОВАЯ ПАРАДИГМА УПРАВЛЕНИЯ

https://doi.org/10.17747/2078-8886-2010-1-66-79

Содержание

Перейти к:

Аннотация

В статье исследуются различия и взаимосвязи стратегического и антикризисного управления. Предлагаются пути дальнейшего развития антикризисного управления на стыке экономики, психологии, физиологии, права, управления и других наук. Делается вывод о том, что антикризисное управление – это новая парадигма управления. На смену модели «объект управления – механическая система» пришла модель «объект управления – живой организм». Новая модель позволяет в рамках антикризисного управления изучить адаптацию объекта управления к переменам как атрибутивное свойство любого живого организма.

Для цитирования:


Ушанов П.В. АНТИКРИЗИСНОЕ УПРАВЛЕНИЕ КАК НОВАЯ ПАРАДИГМА УПРАВЛЕНИЯ. Стратегические решения и риск-менеджмент. 2010;(1):66-79. https://doi.org/10.17747/2078-8886-2010-1-66-79

For citation:


Ushanov P.V. CRISIS MANAGEMENT AS A NEW MANAGEMENT PARADIGM. Strategic decisions and risk management. 2010;(1):66-79. (In Russ.) https://doi.org/10.17747/2078-8886-2010-1-66-79

Антикризисное управление как понятие стало активно использоваться в последние десятилетия. Как правило, оно определяется как «...управление, определенным образом предвидящее опасность кризиса, предусматривающее анализ его симптомов, меры по снижению отрицательных последствий кризиса и использование его факторов для последующего развития (выделено нами, П.У.)» [16].

Различия и взаимосвязи стратегического и антикризисного управления

В рамках антикризисного управления дела­ются попытки решать все указанные вопросы. Однако отметим недостатки этого определения. Во-первых, из приведенного определения не очевидно, чем на качественном уровне анти­кризисное управление отличается от стратеги­ческого управления.

Раскрывая вопрос о том, что стратегическое управление должно своевременно распозна­вать проблемы и иметь механизм их решения, авторы одноименного учебника далее пишут: «Управленческая реакция на опасности и угро­зы должна следовать не после того, как они уже осуществились, используя принцип «тушения пожаров»; центр тяжести управления должен сместиться в сторону действий по недопуще­нию и минимизации потерь, если избежать их невозможно» [1, с. 35-36].

Сходство приведенных задач, исходя из дан­ного определения, может послужить основани­ем для того, чтобы определять антикризисное управление лишь как один из инструментов стратегического менеджмента (еще одну стра­тегию).

Стратегическое управление, действительно, имеет в качестве одного из своих инструментов антикризисную стратегию. Именно эту страте­гию по традиции принимают за антикризисное управление как самостоятельную дисциплину. Мы разделяем точку зрения тех ученых и экономистов, которые считают, что такой взгляд на антикризисное управление заведомо ограничи­вает его возможности.

Во-вторых, опыт развала СССР, стремитель­ного вхождения мировой экономики в кризис 2008-2009 годов, личный опыт работы в каче­стве менеджера, арбитражного управляющего, а также руководителя временных администраций по управлению коммерческими банками и т. п. позволяет сделать следующий вывод.

Предвидение кризиса - это желаемая, словно линия горизонта, но очень часто не достижимая в повседневном управлении цель при данном уровне развития производи­тельных сил и производственных отношений современного общества.

Оправдана точка зрения ученых, по мнению которых поиск наиболее вероятного варианта бу­дущего и выработка основанной на нем стратегии эффективны в относительно стабильной бизнес- среде. Однако в ситуациях с высокой степенью неопределенности, в лучшем случае, такой под­ход способен принести лишь незначительную пользу, а в худшем - просто опасен [7, с. 11].

Эффективно предвидеть аномальное, неиз­вестное и маловероятное, порождающее кри­зис, невозможно. Оценить предпринятые в ходе подготовки к кризису меры по недопущению и/или минимизации потерь, видимо, возможно, в частности с помощью имитационного модели­рования. В рамках стратегического управления также используется анализ факторов. Однако все эти оценки могут содержать серьезную по­грешность.

В рамках современного антикризисного управления основное внимание уделяется не предотвращению заблаговременно выявленных предпосылок кризисов, а, как отмечалось выше, «тушению разгоревшихся пожаров».

Кроме этого, в период кризиса обычно ак­тивно анализируют его последствия и подсчи­тывают убытки.

Следовательно, если исходить из того, что приведенное выше определение антикризисно­го управления адекватно отражает его предмет, это может свидетельствовать или о неэффектив­ности самого антикризисного управления как целостной системы управления в принципе, или о кризисе той методологии, которая в настоящее время используется специалистами в области антикризисного управления. Такие выводы, на наш взгляд, неправомерны.

В-третьих, анализируя причины экономиче­ских кризисов, специалисты, как правило, ука­зывают множество причин [15, с. 40-49]. Множе­ством причин психологически удобно объяснять уже случившийся кризис. Между тем, насколько хорошо множество факторов продвигает нас в вопросах прогнозирования (предвидения опас­ности) кризисов, о котором идет речь в цитируе­мом определении? Выше мы отмечали, что мно­жество факторов порождает неопределенность, в условиях которой прогнозирование становит­ся опасным.

Если есть множество причин, то эти причины связаны системно. Однако любая система удо­влетворяет следующим условиям: 1) поведение каждого элемента системы влияет на поведение системы в целом; 2) поведение элементов и их воздействие на целое взаимозависимы. На наш взгляд, это значит, что каждый элемент влияет на все другие элементы системы.

При этом все другие элементы также влия­ют на него. Эти связи могут быть неочевидны. С учетом того или иного анализа, возможно, ими можно пренебрегать, однако делать это надо осмысленно, осознавая реальное влияние этих факторов в системе. Наконец, 3) если суще­ствуют подгруппы элементов, то каждая из них влияет на поведение целого, и ни одна из них не оказывает такого влияния независимо.

Этот подход обязывает нас учитывать сле­дующие свойства системы факторов, порожда­ющих тот или иной кризис («кризисных» фак­торов). Каждая часть этой системы (1) обладает качествами, которые теряются, если ее отделить от системы. Каждая система (2) обладает такими качествами - и существенными, - которые от­сутствуют у ее частей.

Мониторинг отдельных факторов приводит к нежелательным последствиям. В преддверии последнего кризиса все аналитики отмечали бурное развитие рынка недвижимости и дерива­тивов, которые в значительной степени форми­ровались за счет кредитов. Как правило, в этом видели развитость финансового рынка, т. е. по­зитивную сторону.

Еще «весной-летом 2008 года, - отмечал Е. Гайдар, - модными были публикации о том, что мирового экономического кризиса не будет, что рецессия в экономике США маловероятна, что даже если она случится, темпы экономиче­ского роста не изменятся, что в силу увеличи­вающегося спроса на энергетические товары в Китае и Индии падение цен на них малове­роятно» [3, с. 37]. Однако в дальнейшем стало очевидным, что стремительное развитие этих рынков наравне с другими факторами как раз и породили кризис [8, с. 11].

Не изучив «кризисную» систему, но, изучая отдельные ее факторы, мы не можем опреде­лить для себя мультипликативный эффект, который складывается в этой системе. Между тем в какой-то неожиданный момент именно этот мультипликативный эффект оказывается для аналитиков самостоятельным кризисным фак­тором, который как будто бы взялся невесть от­куда. Следовательно, «многофакторный подход» в исследовании кризисов создает проблемы при построении корректных прогнозов развития экономики.

Следует также обратить внимание, что большинство сложившихся систем уже имеют устойчивые определения (понятия). В этой свя­зи, возможно, на данном этапе развития анти­кризисного управления как науки было бы про­дуктивно рассмотреть вопрос об альтернативе концепции «многофакторного» процесса воз­никновения кризиса, изучив мультипликаторы кризисных систем в качестве самостоятельного объекта исследования. В случае успеха это мо­жет способствовать прогрессу в исследовании кризисов.

На наш взгляд, положительные шаги в этом направлении связаны с исследованиями Д. Н. Сулла в области «формулы успеха» как систе­мы управленческих стереотипов, определяю­щих социальные процессы, а также теорией «черного лебедя» Н.Талеба: «Черный лебедь об­ладает тремя качествами: непредсказуемостью, наличием серьезных последствий, ретроспек­тивной объяснимостью» [16, с. 270]. Парал­лельно развивается теория рефлексивности Дж. Сороса, которая изучает конкретные формы проявления стереотипов поведения на глобаль­ных рынках. Очевиден интерес к экономиче­ским взглядам Ф. Фон Хайека.

В-четвертых. «Управление, определенным образом предвидящее опасность кризиса», предполагает анализ. Однако экономический анализ - это самостоятельная область знаний. Как отмечалось выше, он используется, как в стратегическом, так и в антикризисном управ­лении.

Отметим также, что известные виды анализа, на которых строятся прогнозы будущего, предпо­лагают сравнение и оценку. Это может быть не­посредственная экстраполяция данных, характе­ризующих прошлое, на будущее; использование для этих целей всевозможных поправочных ко­эффициентов, составленных с учетом прошлого опыта, или опора на теории, подтвержденные полученным ранее эмпирическим материалом (например, «гауссова кривая» или фрактальная геометрия Б. Мандельброта и т. д.).

В этой связи В. Мау остроумно замечает: «Подобно тому, как генералы всегда готовятся к войнам прошлого, политики и экономисты не­изменно готовятся к былым кризисам. До поры до времени это срабатывает - пока приходится иметь дело с экономическим циклом, то есть с повторяющимися проблемами экономической динамики» [10, с. 50].

Иными словами, «черный лебедь» Н. Та- леба, олицетворяющий приход кризиса, свое­временно не распознается с помощью «слабых сигналов - ранних и неточных признаков». Он непредсказуем, порождает качественные по­следствия для объекта управления и, как правило, позволяет увидеть связь с прошлым только задним числом [16, с. 270, 375-412].

В этих условиях открытым остается вопрос, что делать, если мы оперируем методологией одного лишь стратегического менеджмента в условиях глобальной неопределенности, кото­рый ориентируется на прошлый опыт? Точка зрения опытных управленцев состоит в том, что «важен творческий поиск». Соответственно, «ориентация на прошлый опыт, как правило, не имеет смысла» [12, с. 496-503].

Это ограничивает ценность прогнозов бу­дущего, полученных на основе классического анализа, в том числе кризисов в социальной сфере. В то же время такой анализ и созданные на его основе прогнозы являются необходимым элементом любого менеджмента. Однако они не являются тем особым признаком, который выделяет антикризисное управление как са­мостоятельный вид науки и деятельности.

В-пятых, вне зависимости от того, каким анализом руководствовался управленец и, со­ответственно, когда у него пришло прозрение, рано или поздно наступает момент истины. В этой ситуации надо незамедлительно в рамках мер по снижению отрицательных последствий кризиса и для использования его факторов для последующего развития принять решение об из­менении существующей стратегии.

На первый взгляд, проблема напоминает замену испорченных деталей в какой-либо механической системе. Какая-то деталь дает сбой. Надо эту деталь вытащить и на ее место поставить новую, которая будет работать более эффективно. В механических системах это, как правило, - решаемая задача. Что же в социаль­ных системах? Опыт перехода административно­командной экономики стран бывшего СССР на капиталистические рельсы хозяйствования по­казывает, что заменить одну стратегию на дру­гую бывает очень сложно.

Возникает нетривиальная управленческая задача, которую можно сформулировать сле­дующим образом. Существующей стратегии на смену надо принять другую стратегию. И та и другая стратегия понятно как работает. Вопрос, как от одной стратегии перейти к другой, т. е. как адаптировать старую систему, привык­шую к старой стратегии, к новой стратегии, к новым условиям?

Складывается впечатление, что этот вопрос ставится в рамках стратегического управления, однако эффективно он должен быть решен в рамках антикризисного управления как само­стоятельной науки об адаптации к переменам.

Наконец, в-шестых, антикризисные управля­ющие должны уметь проводить экономический мониторинг, анализ финансового состояния, иметь глубокие познания в области граждан­ского законодательства и проведения процедур банкротства, предусмотренных Федеральным законом «О несостоятельности (банкротстве)» и т. д.

На данном этапе развитием этих навыков может ограничиться подготовка антикризисных управляющих, которые собираются проводить по решению арбитражного суда процедуры бан­кротства, предусмотренные Федеральным зако­ном «О несостоятельности (банкротстве)».

Однако нельзя забывать, что объектом анти­кризисного управления могут быть всевоз­можные социальные, а также и биологиче­ские системы [17, с. 13-16]. Наличие широкого спектра объектов антикризисного управления требует дополнительных исследований на осно­ве общей методологии, которые открывают но­вые горизонты. Данная методология предпола­гает, что в качестве модели объекта управления должна использоваться не механическая систе­ма, а живой организм.

Антикризисное управление как новый этап в развитии теории менеджмента. «Объект управления - живой организм» как адекватная модель управления на современном этапе развития общества

На наш взгляд, антикризисное управление как наука, учебная дисциплина и вид дея­тельности имеет свои качественные особенно­сти. Оно активно использует стратегический и оперативный менеджмент в качестве своих подсистем. В то же время антикризисное управ­ление - это целостная система управления, которая имеет собственный предмет (объект) как для управления, так и для дальнейшего исследования, а также свой метод.

Оно направлено на адаптацию объекта управления к любым вызовам времени (пере­менам), которые связаны с изменениями как

  • его собственных элементов (всей внутрен­ней среды), так и
  • внешней системы, элементом которой яв­ляется сам объект нашего управления (мировая экономика).

В данном случае важно подчеркнуть, что антикризисное управление не ставит своей главной целью сохранение объекта управ­ления в неизменном виде. Объект управле­ния - живой организм должен развиваться, в том числе и под воздействием внешних фак­торов.

Напротив, стратегический менеджмент исхо­дит из задачи «сохранения» объекта управления, полагая, что «основной источник проблем нахо­дится вне организации». Такой подход вытекает из взгляда на «объект управления - машину», которую необходимо оберегать от возможных поломок, которые могут произойти из-за внеш­них воздействий.

Главная задача антикризисного управления состоит не в мониторинге и прогнозах, которые могут помочь избежать (уклониться от над­вигающихся) «проблем». Его задача состоит в том, чтобы развернуть надвигающийся (уже возникший) «вызов времени» в пользу жизни и, таким образом, адаптироваться к нему. Фак­тически речь идет о подходе, согласно которо­му проблемы «вовне» отражают те проблемы, которые имеются у соответствующего объекта управления «внутри».

В этой связи в рамках процедур банкротства финансовое оздоровление и внешнее управле­ние предприятий (организаций) преобразуются с учетом интересов кредиторов. В необходи­мых случаях на предприятиях - объектах анти­кризисного управления может поменяться соб­ственник.

Схожие задачи решаются временной адми­нистрацией, которую Банк России может напра­вить в соответствии с законом «О несостоятель­ности (банкротстве) кредитных организаций» в тот или иной проблемный коммерческий банк и т. д.

В рамках процедуры конкурсного производ­ства, т. е. тогда, когда объект антикризисного управления принципиально не может удовлетво­рять требованиям рынка, идет процесс его ликви­дации как юридического лица. Иными словами, в угоду внешним обстоятельствам корректируется внутренняя среда объекта управления.

Пример качественного антикризисного управления на государственном уровне в на­стоящее время демонстрирует Китай. Потеряв в связи с мировым кризисом основные рынки сбыта своей продукции, Китай направил усилия на рост потребления своей продукции внутри страны, тем самым повышает уровень жизни, способствуя совершенствованию производи­тельных сил своего общества.

Осуществляя адаптацию к переменам, ан­тикризисное управление призвано уточнить фазу развития, в которой находится объект управления, а также скорректировать сущ­ностные его качества таким образом, чтобы он мог наиболее эффективно функциониро­вать в окружающей его среде, в частности в народном хозяйстве (если речь идет, например, о предприятии, банке и т. д.).

Наконец, возвращаясь к теме нашего иссле­дования, дополнительно подчеркнем, что объ­ектом антикризисного управления (а так­же предметом исследования) могут быть не только предприятия, организации, а также всевозможные экономические отношения, возникающие в мировом хозяйстве. Анти­кризисное управление применимо также к биологически живым организмам, например к человеку, и т. д.

Между тем стратегическое управление как наука и вид деятельности разрабатывалось в ка­честве эффективного инструмента деятельности топ-менеджеров предприятий (организаций). При этом, как отмечалось выше, объект стратеги­ческого управления всегда рассматривался в ка­честве «механизма» или механической системы.

Всевозможные кризисы, которые пережи­вают различные объекты управления, в настоя­щее время не являются областью исследования одной дисциплины. Экономические кризисы ис­следуются в рамках экономических дисциплин. Однако такие исследования, как правило, не имеют необходимого инструментария для того, чтобы исследовать влияние человеческого фак­тора на причины этого кризиса.

Например, экономические дисциплины не изучают кризис личности как фактор и продукт кризиса экономического. Такие исследования могли бы проводиться на инструментарии, из­вестном из физиологии и психологии, а также в рамках изучения организационного поведения. Однако системный кризис личности влияет на качество трудовых ресурсов, т. е. на производи­тельные силы, которые, в свою очередь, опреде­ляют развитие производственных отношений, которые, в очередной раз, становятся объектом изучения экономических дисциплин.

Выше мы отмечали, что факторы, кото­рые определяют экономические кризисы, в на­стоящее время не изучены как единая система. Здесь же мы дополнительно отметим, что изу­чать необходимо сложную систему, так как она находится в пограничной области, как для эко­номических дисциплин, так и для области права («банкротное» законодательство), социологии, психологии, психиатрии и т. д.

Часть факторов, воздействующих на объект управления, - экономические, часть - психоло­гические и т. д. Дисциплиной, которая проводит комплексные исследования во всех этих погра­ничных областях, может стать антикризисное управление.

На наш взгляд, методология антикризис­ного управления, которую в этом случае пред­стоит разработать и внедрить, должна быть применима к любому объекту, если решается вопрос о его адаптации к новым условиям, независимо от того, находится он в них в те­кущий момент или может оказаться в какой- то обозримой перспективе. Таким атрибутив­ным свойством обладает живой организм, но не механическая система.

В рамках данной статьи мы не планируем проводить исследование циклов развития объек­тов антикризисного управления. Отметим лишь, что антикризисное управление предполагает углубленное изучение данного вопроса. Серьез­ный задел в изучении циклов развития объектов управления применительно к экономическим процессам содержится в работах российских ученых Н. Д. Кондратьева и С. Глазьева [4, с. 28-38; 6].

Дополнительный импульс эти исследова­ния могут получить на основании методологии, которая опирается на так называемую систему «меридианов», образующих, по мнению спе­циалистов, проводящих исследования в Юго­Восточной Азии (Китай, Корея, Япония), 12 фаз для одного полного цикла развития любой био­логической или социальной системы. Каждый полный цикл, имеющий продолжительность около 72 лет, представлен тремя волнами, каж­дая из которых объединяет четыре фазы.

Данная концепция опирается на следующие тезисы. 1) Фазы биологических и социаль­ных систем имеют общие закономерности. 2) Нет «плохих» фаз. Есть деструктивные перехо­ды от одной фазы к другой фазе развития. Эти деструктивные переходы связаны с ошибками субъектов, которые оказывают управленческое воздействие на объект управления. 3) Может быть неправильное понимание сущности той или иной фазы, которое осложнит соответству­ющий к ней переход. 4) Нельзя дважды войти в одну и ту же реку, точно так же и объект управ­ления, перейдя в другую фазу своего разви­тия, становится качественно иным.

Новая фаза предполагает качественно но­вую «физиологию» внешней и внутренней среды объекта управления. Во-первых, новая «физиология» объекта управления охватыва­ет «мышечно-сухожильный» уровень, кото­рый применительно к социальным объектам управления, видимо, в первую очередь связан с организацией бизнес-процессов и производ­ственной структурой (комплекс средств произ­водства). Во-вторых, новая «физиология» охва­тывает «биохимический» уровень. В данном случае роль «кровеносной» и «лимфатической» систем для объекта управления выполняют, в частности, денежно-кредитная система и фон­довые рынки. В-третьих, «новая психика» объ­екта управления включает в себя такие понятия, как «миссия», «стратегия» и т. д.

В конечном итоге все вышеизложенное под­тверждает вывод о том, что «антикризисный ме­неджмент как теоретическая дисциплина может успешно развиваться, лишь интегрируя концеп­ции и данные экономики, социологии, психоло­гии, политологии и других гуманитарных наук. При этом вопросы методологии становятся пер­востепенными: анализ сложных, интегрирован­ных явлений требует системного подхода».

Цикличность развития «социального тела», а также этапы формирования науки об управ­лении просматриваются в исторической ретро­спективе [19, с. 61-62]. Можно говорить о том, что новый кризис подвел некоторую черту под развитием науки об управлении «механи­ческими» социальными системами.

В настоящее время речь идет о новой пара­дигме управления. В сознании менеджеров пред­приятие как объект управления должно пере­стать восприниматься в качестве бездушной и неповоротливой «машины». На смену концепции «предприятие - машина» приходит концепция «предприятие - живой организм». Современное предприятие должно освоить антикризис­ное управление как качественно новый вид управления для того, чтобы развить у себя способность к перманентной самоадаптации.

Параллельно производительные силы и про­изводственные отношения общества создают предпосылки для макроэкономического управ­ления в рамках мировой экономики, которая, как единый организм, объединяет предприятия - свои органы. На этом уровне создаются эластич­ные механизмы, некоторым образом похожие по своим функциям на мышцы и сосудистые системы биологически живого организма. Эти органы способны эффективно манипулировать рынком, корректируя меновые пропорции, кото­рые складываются между товарами в процессе общественного производства.

Одним из наиболее оформленных «органов» экономического тела, на наш взгляд, являются современные деньги. Они не несут в себе реаль­ной стоимости и, благодаря этому, выполняют функцию коррекции меновых пропорций в рыночной экономике (функцию инфляции).

В свою очередь, изменение меновых пропорций понуждает экономику к структурным сдвигам, о которых пишут известные российские и зару­бежные ученые и экономисты [10, с. 47-61].

Указанная функция современных денег по­зволяет корректировать меновые пропорции не только за счет снижения цен, как к тому вынуж­дали классические деньги, обладавшие реальной стоимостью в эпоху Великой депрессии начала ХХ века. В настоящее время неэффективные меновые пропорции корректируются как за счет снижения цен на переоцененные товары и услу­ги, так и за счет роста цен на «недооцененные» по отношению к ним активы (товары и услуги).

В рамках сложившейся системы складывают­ся проводящие (сосудистые) системы. Их роль выполняют национальные платежные системы, которые открывают государствам широкие воз­можности по проведению денежно-кредитной политики. Кроме этого, функционируют между­народные системы расчетов. Эти системы опи­раются и, действуя во взаимосвязи, функциони­руют с фондовыми и валютными рынками мира как единое целое.

Эти рынки, подобно сердцу, перенаправляют денежную массу между различными денежны­ми потоками, формируя платежный оборот по потребительским товарам и услугам, средствам производства, ценным бумагам и т. д. или на­правляя ликвидность с одного национального рынка на другой.

В том случае, если модель «объект управ­ления - живой организм» будет реализована на практике в полном объеме, на более ранних этапах проявления кризиса, такой объект будет легко адаптироваться к грядущим переменам, в идеале «обтекая» любые кризисы общественно­го производства или используя его как дополни­тельный источник своего развития.

Опираясь на модель «объект управления - живой организм», необходимо внедрить новую методологию, которая неразрывно связана с кон­цепцией интеллектуального капитала, HR-менеджмента, теорией организационного по­ведения, прикладной психологией и т. д.

Основные принципы движения живого организма и роль динамических стереотипов поведения в этом процессе

Исследуем, что понимается под живым ор­ганизмом физиологами и психологами. Это - система, которая, во-первых, сохраняет «свою системную тождественность сама с собой, не­смотря на непрерывный поток как энергии, так и вещества субстрата, проходящих через нее». За малым исключением ни один индивидуаль­ный атом в организме не задерживается в со­ставе его клеток дольше сравнительно краткого времени. Однако организм «остается сегодня тем же, чем вчера, и его жизнедеятельность се­годня обуславливается всей его предшеству­ющей жизнью.

Во-вторых, при всем этом «организм на всех ступенях и этапах своего существования непре­рывно направленно изменяется». При этом организм, осуществляя свои «движения» во внешнем мире, «не просто взаимодействует со средой, но активно воздействует на нее, из­меняя или стремясь изменить ее в потребном ему отношении». Эти особенности «живого ор­ганизма» учитываются в рамках антикризисного управления.

Определяя рефлекторный круг, порождаю­щий движения организма, русский классик психологии и физиологии Н. А. Бернштейн ука­зывает на безусловные, или врожденные, реф­лексы, а также «все выработанные прижизнен­но, но столь же полно зависящие от пускового сигнала реакции из обширного класса условных рефлексов, как человека, так и животного» [2, с. 446-447].

С другой стороны, отмечает он далее, «.. .мы встретимся с действиями, для которых пусковой или спусковой сигнал вообще не играет решаю­щей роли и может вовсе отсутствовать. Эти-то действия. являются тем, что принято называть произвольными действиями».

Объясняется это, прежде всего, тем, что «при каждом движении возникают сложные и запутанные непроизвольные силы отдачи (ре­активные силы)», которые зависят от того, в каком положении и при каких обстоятельствах организм начинает свои действия. Наконец, это является следствием преодоления инерционных сил собственного движения, а также внешних сил, например сопротивления окружающей сре­ды, противника и т. д.

Организм может сделать свои движения управляемыми и отвечающими поставленной задаче только на основе непрерывного слежения и контроля за их протеканием через посредство датчиков - своих органов чувств (осязания, обо­няния, вкуса, зрения и т. д.). В этой связи «по­следовательность в возникновении и реализа­ции любого действия из класса так называемых произвольных движений можно представить в виде следующих этапов.

На первом этапе организмом воспринима­ется и оценивается ситуация, «т. е. обстановка и сам индивид, включенный в нее». Затем «ин­дивид определяет, во что нужно ему превратить эту ситуацию, что посредством его активности должно стать вместо того, что есть». Нако­нец, пишет далее Н. А. Бернштейн, индивидом определяется: «3) вот что надо сделать, 4) вот как, с помощью каких наличных двигательных ресурсов надо это сделать». Эти два микроэта­па представляют собой уже программирование решения определившейся задачи. За ним по­следует фактический процесс ее двигательного решения».

Для того чтобы наметить движение, организ­му необходимо создать «в какой-то форме образ того, чего еще нет, но что должно быть». Такое моделирование будущего возможно «только пу­тем экстраполирования того, что выбирается мозгом из информации о текущей ситуации, из «свежих следов»... непосредственно пред­шествовавших восприятий, из тех активных проб и прощупываний, которые относятся к классу действий». Следовательно, физиологи­ческие процессы (мышечные, биохимические, психические) любого организма, как в целом, так и на уровне его органов, клеток и клеточных структур, ориентируются на предыдущий опыт своей жизнедеятельности, т. е. на динамиче­ские стереотипы (поведения).

Таким образом, «рефлекторный круг» Н.   А. Бернштейна, который включает в себя си­стему условных и безусловных рефлексов (т. е. «рефлекторные дуги», известные по класси­ческой физиологии), а также систему «произ­вольных действий», описанных в приведенных выше цитатах из его работ, является системой динамических стереотипов поведения. Без этих динамических стереотипов (поведения) экстра­поляция в будущее была бы невозможна. Сле­дует также отметить, что представление живого организма, в первую очередь человека, о себе и окружающем мире также основывается на про­шлом опыте.

Некоторой иллюстрацией последнего вывода служит опыт, который автор статьи проводил в учебных аудиториях. Половине учебной груп­пы раздавался рисунок, на котором содержался схематичный образ пожилой женщины. Другой половине группы - рисунок, содержащий схема­тичный образ юной девушки. Затем всем студен­там раздавался один и тот же новый рисунок, на котором, приглядевшись, можно увидеть и чер­ты старухи, и черты молодой женщины.

В большинстве случаев студенты были за­программированы своим предыдущим опытом: соответственно, те, кто видел ранее образ ста­рухи, продолжал видеть пожилую женщину, кто ранее видел девушку - находили молодую девушку и на новом рисунке. Точно так же в ста­ром известном анекдоте один слепец, ощупывая хобот слона, полагал, что это ствол дерева, а другой угадывал в нем веревку.

Особо подчеркнем важные мысли из другой области знаний. Динамические стереотипы (поведения) - это система наработанных у любого человека алгоритмов поведения, при­вычек. Они 1) определяют физиологию живо­го организма на мышечно-сухожильном, био­химическом и психическом уровнях. Они 2) очень устойчивы и 3) очень часто возникают как «побочные продукты». Сама естествен­ная потребность, из-за удовлетворения кото­рой тот или иной динамический стереотип изначально возникает, может отмереть, изме­ниться. Однако 4) возникший таким образом динамический стереотип поведения сам пре­вращается в самостоятельную потребность, без удовлетворения которой этот человек да­лее уже не мыслит своего существования.

В дальнейшем по этому же принципу нара­батываются все новые и новые динамические стереотипы поведения. Старые привычки, став­шие к этому моменту потребностями организма, 5) существенно определяют поведение че­ловека. В свою очередь, эти новые потреб­ности, нарастая как снежный ком, образуют все новые и новые привычки (стереотипы по­ведения). Все это формирует мощную, очень консервативную систему, которая обладает своим собственным мультипликативным эф­фектом.

По всей видимости, можно выделить не­сколько групп стереотипов поведения. Первая группа заложена в гены человека предыдущими поколениями. Вторая группа возникла в ходе воспитания семьей, окружением в детском саду, школе, институте, спортивных секциях, клубах по интересам, восприятия опыта коллег при выполнении той или иной работы и т. д. Таким образом, она построена на восприятии чужого опыта, подражании чужому поведению (старше­го брата или сестры, отца или матери, друзей, учителей или героев из любимых сказок, книг и фильмов). Третья группа сложилась как личный опыт в процессе собственной жизни.

Как следствие, в значительном большинстве случаев поведение современного человека опре­деляется не естественными потребностями его существования (т. е. не тем, что действительно могло бы доставить удовольствие слуху, обоня­нию, вкусу, осязанию или зрению). Его поведе­ние, как аналог компьютерных программ, будет определяться тем, что по каким-то даже для него неведомым на первый взгляд причинам стало «привычно», а также «популярно», «правиль­но», «полезно», «модно» или «нужно» с точки зрения ума и мнения общества, к которому этот человек себя причисляет.

Таким образом, стереотипы поведения «прошивают» любой живой организм на­сквозь, определяя любые его процессы как на микро-, так и на макроуровне в био- и со­циальной среде. Они словно панцирной сеткой пронизывают психику и физиологию любого человека, увязывая его вкусы и желания всевоз­можными взаимными обязательствами и норма­ми поведения.

С одной стороны, все это упрощает быт, сни­мая многие трудности в жизни людей. Однако, с другой стороны, современный человек, не за­мечая этого, словно трамвай, начинает дви­гаться по каким-то не до конца понятным ему «рельсам», которые в принципе могут быть вредны или чужды как его физиологии, так и психике.

Эта система наработанных программ как бы проводит своеобразный мониторинг любых процессов, протекающих в организме. Каким-то процессам стереотипы поведения тут же дают «зеленый свет». Какие-то процессы стереотипы поведения, напротив, гасят, усиливая в этом слу­чае за их счет иную доминанту, иной домини­рующий в организме процесс, отражающий его группу стереотипов поведения. Какие-то про­цессы стереотипы поведения вообще блокируют полностью.

Большинство намечаемых процессов и ре­акций на эти процессы со стороны стереотипов поведения протекают практически неосознанно (бессознательно, как указывал З. Фрейд) для мозга человека. Однако при этом многие люди замечают следующее. Если им по каким-либо причинам приходится отклоняться от привыч­ных схем поведения, они ощущают непреходя­щий дискомфорт, «нехорошесть» на душе. Стре­ мясь избежать появления таких чувств, человек старается совершать поступки привычным об­разом.

Маленькие дети имеют минимум динами­ческих стереотипов поведения. Их жизнь рас­крашена яркими красками, легкими, свежими эмоциями. В большинстве поступков малышей просматривается жизнерадостность и позитив. По мере взросления у них копится багаж из представлений о том, что хорошо и что плохо, как надо и как не надо поступать.

Эти «рельсы» проложены по очень неустой­чивой основе. Объясняется это тем, что любые стереотипы поведения есть продукт вчераш­него дня, а жизнь - это живое, новое, а зна­чит, изменчивое [18, с. 123-133; 20, с. 26-28]. Получается, что это новое сегодняшнего дня очень жестко втискивается в прокрустово ложе схем, которые были наработаны человеком в прошлом. Рано или поздно наступают сбои в делах.

Понять, почему это происходит, человеку бывает очень сложно. Ему кажется, что он все понимает и делает «правильно», «как все». Од­нако намеченные им планы не реализуются. Это может породить у любого человека дискомфорт в жизни, уныние, агрессию по отношению к окружающим людям. Фактически речь идет о появлении «черного лебедя», т. е. кризиса, кото­рый спровоцировали сами люди, разум которых на определенном этапе жизни оказался «закупо­рен» [16, с. 38-40].

Налицо серьезная предпосылка для кризиса личности, о которой в последнее время много и очень громко говорят социологи и психологи [11, с. 119-179]. Отметим в этой связи, что изме­нения качества производительных сил - это важный фактор, который необходимо учиты­вать в исследовании любых кризисов, в том числе кризисов общественного производства.

Попытаемся применить закономерности раз­вития живых организмов к объектам управления в народном хозяйстве в рамках наших представ­лений о теории антикризисного управления.

Интеллектуальный капитал как система динамических стереотипов поведения и его место в исследовании «объекта управления - живого организма»

Еще в работе К. Маркса «Капитал» вводи­лись понятия «постоянного» и «переменного» капитала. Под постоянным капиталом понима­лись здания, станки, оборудование, сырье, по­луфабрикаты и т. д. По мнению К. Маркса, по­стоянный капитал не создает новую стоимость, а, амортизируя, переносит на вновь созданный товар часть своей стоимости. В отличие от по­стоянного капитала, переменный капитал соз­дает новую стоимость. Переменным капиталом К. Маркс называл рабочую силу, которая задей­ствована в процессе общественного производ­ства [9, с.184-187]. Очевидно, что рабочая сила как экономическая категория абстрактна. После­дующие исследования позволили сконструиро­вать более эффективную модель.

Концепция интеллектуального капитала, которая получила развитие в современной запад­ной экономической литературе, на наш взгляд, является дальнейшим логическим развитием ка­тегории «рабочая сила». В качестве подсистем интеллектуального капитала в современной литературе выделяются 1) «человеческий ка­питал», 2) «социальный капитал» («капитал отношений»), а также 3) «организационный капитал».

Под «человеческим капиталом» в данном случае понимаются потенциальные способ­ности и навыки человека интегрировать свои знания, компетенции и опыт в соответствующее производственное поведение. Эта подсистема - мощный ресурс для дальнейшего развития лю­бого объекта управления, так как ее элементами являются способности и навыки работников, ко­торые интегрируют свои знания, компетенции и опыт в соответствующее производственное по­ведение.

С одной стороны, «человеческий капитал» обладает потенцией адаптации объекта управле­ния к возникающим в обществе переменам (по­требностям экономики и возможностям, которые предоставляет научно-технический прогресс). Однако, с другой стороны, эта подсистема ин­теллектуального капитала, как и любая другая система динамических стереотипов поведения, весьма консервативна, что может осложнить (блокировать) любые, даже своевременно нача­тые изменения.

В силу этого диалектического противоречия вопрос о том, какая тенденция в поведении «че­ловеческого капитала» возьмет верх и определит развитие объекта управления на данном этапе, всегда остается открытой. Во многом это зави­сит не только от влияния элементов, которые составляют человеческий капитал как систему, но и от влияния на человеческий капитал других подсистем интеллектуального капитала, «соци­ального капитала» и «организационного капита­ла». Поясним эту мысль.

Производственный ресурс, вытекающий из связей и взаимоотношений между сотрудниками внутри предприятия, а также сотрудников пред­приятия с клиентами и партнерами, получил название «социального капитала» (или «ка­питала отношений»). В качестве его элементов выступают также репутация, имидж предприя­тия, названия его брендов и торговых марок и т. д. Это объясняется тем, что все упомянутые категории есть проявление общественного отно­шения к данному предприятию и производимой его работниками продукции.

Очевидно, что позитивные личные отноше­ния между сотрудниками объекта и субъектом управления способствуют эффективному раз­витию платежной системы. Неуправляемые кон­фликты интересов, местничество и т. д. могут существенно тормозить развитие объекта управ­ления.

В понятие «организационного капитала» необходимо включать организационную струк­туру предприятия, а также все его технологии управления и производства и т. д. В данном слу­чае имеются в виду все внедренные на данном предприятии технологии производства, а также технологии и обычаи управления кадрами, до­кументооборотом, финансами, транспортом, ма­териалами, готовыми продуктами и т. д.

В той или иной степени каждый элемент ин­теллектуального капитала оказывает свое влия­ние на величину и стоимость продукта или услуг, которые создаются предприятием и реализуются затем на рынке. Стоимость интеллектуального капитала, а также стоимость материальных ак­тивов (имущество и деньги) в конечном итоге определяют рыночную стоимость исследуемо­го предприятия.

На первый взгляд может возникнуть оши­бочное представление, что материальные и не­материальные активы на равных формируют эту новую стоимость. Между тем в последние десятилетия интенсивно увеличивается раз­ница между рыночной стоимостью компаний и их балансовой стоимостью, которая отражает в основном только материальную часть активов предприятия. Обращает на себя внимание и тот факт, что, например, две одинаковые по балансо­вой стоимости и структуре своих активов компа­нии могут иметь разную рыночную стоимость.

Резкое падение стоимости компаний в пери­од кризисов связано, прежде всего, с переоцен­кой интеллектуального капитала. В частности, в период современного экономического кризиса цены на престижную недвижимость снизились в меньшей степени, чем аналогичная по цене, но менее престижная недвижимость. По-разному ведут себя на бирже ценные бумаги, эмитиро­ванные разными организациями. Все это может свидетельствовать о том, что роль интеллек­туального капитала в производстве и реали­зации товаров и услуг на современном этапе неизменно возрастает.

Возникает вопрос: каким образом в прак­тике управления использовать модель «пред­приятие - живой организм» и, соответственно, повысив эффективность интеллектуального капитала, повысить эффективность капитала в целом? По всей видимости, управление интел­лектуальным капиталом на основе лишь тра­диционных экономических методов, в основе которых лежит только бухгалтерский учет, ана­лиз хозяйственной деятельности, финансовый анализ и прогноз, построенный на экстраполя­ции экономических показателей из прошлого, вряд ли возможен.

С другой стороны, подход HR-менеджмента о приоритетности человеческих ресурсов по сравнению с другими ресурсами произ­водства подтверждается практикой. Об этом, в частности, свидетельствуют успехи стратегии кай-дзен [18, с. 123-129], которая в качестве су­щественных элементов включает систему как материальной, так и нематериальной мотивации труда. В современных западных системах управ­ления широко используются различные модели эффективности, в том числе Пирамида эффек­тивности Нортона - Каплана, система сбалан­сированных показателей, экспертные заключе­ния социологов, психологов, юристов и других специалистов, профессиональные и моральные суждения.

В этой связи в рамках HR-менеджмента по­лучают распространение всевозможные модели. Эти модели описывают индивидуальные особен­ности различных групп людей, задействованных в общественном производстве, например «Че­ловек экономический», «Человек развиваю­щийся», «Человек иерархический», «Человек профессиональный», «Человек корпоратив­ный».

По всей видимости, для того чтобы эти и другие модели управления были эффективны, необходимо очень скрупулезно разобраться в поведении динамических стереотипов, которые определяют развитие интеллектуального капи­тала.

Сложившаяся система динамических сте­реотипов поведения людей оказывает непо­средственное влияние на общественное произ­водство. Учредители предприятия или банка, а также топ-менеджеры, которым доверено орга­низовать какое-либо государственное или обще­ственное дело, могут воспользоваться только своим накопленным жизненным опытом. Через эту призму они оценивают весь окружающий их мир, в т. ч. своих клиентов, конкурентов, служа­щих, деловые и производственные связи, рынки со всеми их котировками и тенденциями и т. д. [14, с. 13-16].

Следовательно, стереотипы поведения, сло­жившиеся у топ-менеджеров «вчера», будут тем жестким фундаментом, на котором формируют­ся «правила» управления. По этим «правилам» новый бизнес или та или иная государствен­ная/общественная структура (программа) долж­ны будут развиваться «сегодня» и «завтра». Эта система «определяющих» стереотипов управ­ления постоянно подкрепляется нижестоящими менеджерами.

Нижестоящие менеджеры на заданной учре­дителями платформе из определяющих сте­реотипов поведения создают документооборот, регламент, корпоративную этику, связи с партне­рами и учредителями, клиентами, поставщика­ми и подрядчиками, технологические цепочки и пр. В конечном итоге ими определяется система «укрепляющих» стереотипов поведения.

Все люди, задействованные в обществен­ном производстве, на основе своего вчерашнего опыта формируют очень консервативную соци­альную систему. Элементами ее являются мно­гообразные определяющие и укрепляющие сте­реотипы управления (поведения) предприятием (банком), государственным учреждением, отрас­лью, регионом, государством, международными отношениями и т. д.

Вся эта система сформированных динамиче­ских стереотипов управления определяет «фор­мулу успеха» предприятия, государственного учреждения или государства в целом, элемен­тами которой являются их корпоративные куль­туры, миссии, стратегии, всевозможные бизнес- процессы и технологии.

«Человеческий капитал», «социальный капи­тал» (или «капитал отношений»), «организацион­ный капитал», о которых шла речь выше, будучи системой динамических стереотипов поведения, образуют «формулу успеха» объекта антикризис­ного управления. В свою очередь, «формула успе­ха», участвуя в производстве новой стоимости, получает свою рыночную оценку и воспринима­ется обществом в качестве интеллектуального капитала. Его элементами являются «человече­ский капитал», «социальный капитал» и «органи­зационный капитал», суть этих понятий для на­шего исследования была определена выше.

При изменениях производительных сил и рынка должна была бы корректироваться страте­гия предприятия, отрасли, народного хозяйства в целом, соответствующие «формулы успеха».

Следствием должна быть реструктуризация интеллектуального капитала и средств произ­водства. Однако, как отмечалось выше, дина­мические стереотипы обладают косностью, трудно изменяются и преодолеваются новой обстановкой, новыми раздражениями. Косная конструкция системы динамических стереоти­пов управления накладывает «шоры» на созна­ние менеджеров. Она не дает им возможности взглянуть на окружающий мир по-новому, уви­деть новые тенденции в общественном произ­водстве.

Роль динамических стереотипов управления в возникновении кризисов общественного производства

Интеллектуальный капитал, будучи си­стемой динамических стереотипов управ­ления, по своим качествам напоминает за­стывающую воду. Один раз приняв какую-то форму, она будет ее удерживать вне зависимости от того, в какой степени это соответствует вызо­ву времени, а также его собственной эффектив­ности в данный конкретный момент.

В повседневной жизни перемены в лю­бой системе управления неочевидны. Психика управленца, точно так же как и любого другого человека, построена на сложившихся ранее в его сознании динамических стереотипах поведения. Любые процессы, протекающие в реальной жиз­ни, проходят через этот фильтр.

С этой точки зрения, как мы отмечали выше, рекомендации гуру стратегического менеджмен­та внимательно относиться к «слабым сигналам» на практике очень тяжело услышать. Как след­ствие, «новые» требования экономики очень часто воспринимаются лицом, принимающим решения, как временное отклонение от опти­мальной и устоявшейся системы управления.

Для того чтобы само наблюдение эффективно отражало эти перемены, необходимы критерии, позволяющие отследить потенциальные пере­мены надлежащим образом. В противном случае благое желание по адаптации объекта управле­ния может наталкиваться на непонимание, опа­сения, явное или скрытое противодействие со стороны смежных управленческих структур или участников (клиентов), которые на данном эта­пе не ощущают или ощущают иначе текущую реальность и грядущие ей на смену перемены.

Вопрос о том, чье видение текущей ситуации и перспектив более корректно в этом случае, мо­жет надолго оставаться открытым в том случае, если высшее руководство не проявит политиче­ской воли. В этой связи возникают риски, что адаптация объекта управления начнется лишь тогда, когда вызов времени уже невозможно не заметить, так как перемены не только «стучатся в дверь», но и ломают стены ставших неожи­данно ветхими старых управленческих кон­струкций. Как следствие, плавных изменений в «формуле успеха» не происходит. Возникают фазовые всплески.

В этой связи, по мнению Ф. Хайека, эконо­мический подъем следует воспринимать в ка­честве стимулируемых кредитной экспансией ошибочных ожиданий участников рынка в отношении окупаемости сравнительно длин­ных производственных цепочек. В свою оче­редь, кризис трактуется как обнаружение убы­точности этих инвестиций, а спад - исправление допущенных ошибок на основе искаженной ин­формации.

Указанная особенность стереотипов поведе­ния формировать искаженные представления об окружающем мире позволила Дж. Соросу высту­пить с теорией рефлексивности. На его взгляд, предвзятые восприятия рынка формируют ошибочные предпочтения со стороны его участников. В свою очередь, «превалирующее» предпочтение участников влияет не только на рыночные котировки, но и на «фундаменталь­ные условия». При этом «изменение рыночных котировок вызывает дальнейшие изменения рыночных котировок». Эти «фундаментальные условия» снова формируют «предвзятое вос­приятие» участников рынка, и все повторяется по спирали.

Как следствие, «.рыночные цены всегда не­верны». По мнению Дж. Сороса, «восприятие участников по самой своей природе содержит ошибку, и существует двусторонняя связь - связь между ошибочными восприятиями и действи­тельным ходом событий, - результатом которой является отсутствие соответствия между ними. Я называю, - пишет он далее, - эту двусторон­нюю связь рефлексивностью» [13, с. 14,16, 22].

Изложенные закономерности наглядны на примере кризиса, который переживает мировая экономика в настоящее время [5, с.10-13]. Локо­мотивом американской экономики на протяже­нии последних десятилетий являлись ипотека, фондовый рынок и доллар. Как у обывателя, так и у высших менеджеров сформировалась «фор­мула успеха», согласно которой американская недвижимость, акции предприятий всегда будут расти в цене. Соответственно, недвижимость - это надежный актив, под который можно без­наказанно выпускать производные финансовые инструменты. Эти ценные бумаги, так же как американский доллар, обязательства Федераль­ного казначейства США, акции предприятий весь окружающий мир будет с радостью погло­щать в неограниченных количествах в качестве абсолютной ценности.

Ограниченность природных ресурсов поро­дила другой динамический стереотип. Он воз­ник на представлении о том, что нефть, основной энергетический ресурс современности, «больше никогда не будет дешевым». Все прогнозы роста ипотечного рынка, фондового рынка, возмож­ностей эмиссии долларов, рынка фьючерсов на нефть и т. д. базировались на ортодоксальном финансовом анализе и прогнозе, построенном на экстраполяции экономических показателей из прошлого.

Однако выше мы отметили, что любая «фор­мула успеха» консервативна по определению. Со временем она теряет связь с окружающим миром, реальными экономическими процесса­ми. Описанные выше динамические стереоти­пы привели к искажению меновых пропорций на мировом рынке. Например, при формиро­вании цен на нефть в основе оказались не по­требительные свойства товара, необходимого для производства, а потребительные свойства нефти как спекулятивного товара. Аналогич­ным образом оказались искаженными цены на недвижимость и т. д. Денежные потоки, об­служивающие экономику, также оказались ис­кажены. Рынку объективно была необходима корректировка.

Однако к этому времени центральные бан­ки, инвестиционные фонды, кредитные органи­зации оказались забиты акциями предприятий, обязательствами Федерального казначейства США, фьючерсными контрактами на нефть, производными инструментами по ипотечным обязательствам, которые в гипертрофированных размерах выпускались под обязательства амери­канских граждан.

Корректировка меновых пропорций могла произойти или по образу и подобию Великой депрессии 20-х годов, или за счет гиперинфля­ции. В первом случае цены по группе товаров (прежде всего, рабочая сила, ценные бумаги, ва­люта, энергоресурсы и др.) должны были резко упасть при неизменных ценах на другие товары (прежде всего, продовольствие).

В течение второй половины 2008 года и в первой половине 2009 года реализовывался «сценарий № 1». Недвижимость оказалась не­ликвидной. Рынок ценных бумаг (прежде всего, фондовый рынок) обвалился. Цены на промыш­ленное сырье (в т. ч. нефть) резко упали. Затем последовал некоторый рост цен на энергоноси­тели, а также рост индексов фондового рынка практически на 100% за несколько месяцев по­сле их стремительного обвала.

В настоящее время активно обсуждается во­прос о том, каков будет сценарий выхода из эко­номического кризиса: будет ли он развиваться наподобие буквы «U» или буквы «W». По всей видимости, учитывая «формулу успеха» «за­падного» общества, этот вопрос остается откры­тым.

Для того чтобы вторая половина кризиса не прошла по мотивам картины Айвазовского «Де­вятый вал», на смену обвалу цен и затоварива­нию рынка не пришла гиперинфляция, необхо­димо найти и задействовать безболезненный для экономики механизм, который в перспективе обеспечит эффективную стерилизацию «навеса ликвидности». Между тем избыточная ликвид­ность может появиться в мировой экономике по мере восстановления скорости обращения денег на докризисном уровне.

Возвращаясь к вопросу о влиянии стереоти­пов поведения на развитие кризисных явлений, отметим внешний парадокс. Как правило, все управленцы видят изменения, подсознательно понимают проблемы рынка. По этой причине в преддверии наступающего кризиса никаких серьезных публикаций, предупреждающих об опасности «мыльного пузыря», не бывает.

Наоборот, как мы отмечали выше, многие эксперты говорили о невозможности кризисов, по силе равных Великой депрессии 20-х годов, в современной мировой экономике. Между тем, когда кризис когда-нибудь пройдет, менеджеры будут писать мемуары и научные статьи об этом кризисе, который они предвидели, но не могли преодолеть, так как им «мешали обстоятель­ства».

В этой связи необходимо следующее суще­ственное замечание. Менеджерам во время кри­зиса принять эффективные управленческие ре­шения действительно мешают «обстоятельства». В преддверии кризиса большинство управленцев действует по тем программам управленческих стереотипов поведения, которыми они насквозь «прошиты» в рамках существующего бизнеса. Это - так называемая «активная инертность по­ведения», которая подталкивает предприятия к кризису.

Фактически, следует говорить о том, что бла­годаря динамическим стереотипам любая био­логическая и социальная система по существу:

  • не может увидеть собственных проблем и находить глобальные пути их решения
  • не в состоянии самостоятельно каче­ственно (без внешнего воздействия) решать собственные проблемы
  • однако она будет искать опору только в самой себе и защищаться от внешнего воздей­ствия, которое определено вызовом времени.

В этой связи для того, чтобы система анти­кризисного управления была эффективной, она должна быть внешней для объекта управ­ления. Наиболее наглядно это правило про­сматривается в отношении живых организмов. Самолечение сложных («кризисных») болезней может привести к тяжелейшим, в том числе и летальным, последствиям. Нужны профессио­нальные врачи. Применительно к социальным объектам, банкам, предприятиям и т. д. - это может быть управление профессиональными командами, которые подотчетны кредиторам, акционерам или государству и т. д.

Система антикризисного управления по принципу внешнего наблюдателя должна осуществлять непрерывный мониторинг си­стемы динамических стереотипов - формулы успеха объекта управления, осуществляя об­ратную с ней связь. Для этого необходимы информационно-аналитические системы, об­ладающие высокой эффективностью. В настоя­щее время их целесообразно создавать на госу­дарственном уровне.

Используемый в антикризисном управлении инструментарий должен своевременно купиро­вать деструктивные для данного этапа развития предприятия (отрасли народного хозяйства и т. д.) динамические стереотипы управления, со­храняя все то, что есть перспективного в фор­муле успеха объекта управления. Такая работа вполне осуществима в рамках реинжиниринга и /или реструктуризации.

В этом случае эффективная модель анти­кризисного управления обязана продуцировать новые элементы формулы успеха предприятия, которые обеспечивали бы заданные этапы его дальнейшего развития. В конечном итоге все это позволит управлять интеллектуальным ка­питалом, а значит, и всем «объектом управле­ния - живым организмом» на качественно но­вом уровне.

Напротив, в том случае, если «формула успеха» объекта управления напоминает свои­ми качествами засохшее дерево, следует осу­ществлять процедуру ликвидации, в необходи­мых случаях проводя замещение активов, как бы сохраняя «здоровые побеги».

Список литературы

1. Аакер Д. Стратегическое рыночное управление. – СПб.: Питер, 2003.

2. Бернштейн Н. А. Биомеханика и физиология движения / Под ред. В. П. Зинченко. Москва – Воронеж: Изд-во «Ин-т практической психологии», 1977.

3. Гайдар Е. Мировой экономический кризис: последствия для российской политики // Экономическая политика. – 2009. №4.

4. Глазьев С. Мировой экономический кризис как процесс смены технологических укладов // Вопросы экономики. – 2009. №3.

5. Кашин В.А. Причины кризиса и меры по его преодолению // Банковское дело. – 2009. №2.

6. Кондратьев Н. Д. Большие циклы конъюнктуры // Вопросы конъюнктуры. Т. 1, вып. 1. – М., 1925.

7. Кортни Х., Керкленд Дж., Вигерн П. Стратегия в условиях неопределенности // Управление в условиях неопределенности. – М.: Альпина Бизнес Букс, 2006.

8. Кудрин А. Мировой финансовый кризис и его влияние на Россию // Вопросы экономики, 2009. №1.

9. Маркс К., Энгельс Ф. Собр. Соч., М.: ГИПЛ, 1961.

10. Мау В. Глобальный кроизис: опыт прошлого и вызовы будущего // Экономическая политика. – 2009. №4.

11. Мелия М. Бизнес – это психология: Психологические координаты жизни современного делового человека. – М.: Альпина Бизнес Букс, 2005.

12. Пятенко С.В. 9 основ менеджмента. – СПб.: Питер, 2004.

13. Сорос Дж. Алхимия финансов. – М.: ИНФРА-М, 1996.

14. Сулл Дональд Н. Почему хорошие компании терпят неудачу и как выдающиеся менеджеры их возрождают. – М.: Альпина Бизнес Букс, 2004.

15. Суэтин А. О причинах современного финансового кризиса // Вопросы экономики. – 2009. №1.

16. Талеб Нассим Николас. Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости. – М.: Издательство КоЛибри, 2009.

17. Теория антикризисного управления предприятием. Учебное пособие /под ред. М.А. Федотовой, А.Н. Ряховской. – М.: «Кнорус», 2009.

18. Ушанов П. В. Антикризисное управление интеллектуальным капиталом // ЭКО. – 2009, №4.

19. Ушанов П. В. Антикризисное управление: социально-психологические аспекты // Деньги и кредит. – 2008. №6.

20. Ушанов П. В. Динамические стереотипы поведения: анализ потенциальных бизнес-рисков в новой экономике // Мир новой экономики. – М., 2007. №1.


Об авторе

П. В. Ушанов
Финансовый университет при Правительстве РФ
Россия
Кандидат экон. наук, доцент кафедры «Экономика и антикризисное управление» Финансового университета при Правительстве РФ. Работал старшим научным сотрудником Кредитно-финансового НИИ банков СССР при Госбанке СССР (1988–1990), руководителем структурных подразделений Центрального банка РСФСР, а также начальником У правления лицензирования банковской деятельности Центрального банка РФ (1990–1992, 2007–2010), председателем совета директоров КБ «Русский акцептный банк» (1992–1996), руководителем временной администрации по управлению АКБ «Прогресспромбанк» (Тверь, 1999–2000), а также О АО «КБ «Мост-Банк»» (Москва, 2000–2001), заместителем исполнительного директора некоммерческого партнерства «Саморегулируемая организация арбитражных управляющих «Южный Урал»» (Челябинск, 2004–2007). Имеет опыт работы в качестве арбитражного управляющего. Автор публикаций по теории денег, денежному обращению, инфляции, банковскому делу, наблюдению за платежными системами и антикризисному управлению.


Рецензия

Для цитирования:


Ушанов П.В. АНТИКРИЗИСНОЕ УПРАВЛЕНИЕ КАК НОВАЯ ПАРАДИГМА УПРАВЛЕНИЯ. Стратегические решения и риск-менеджмент. 2010;(1):66-79. https://doi.org/10.17747/2078-8886-2010-1-66-79

For citation:


Ushanov P.V. CRISIS MANAGEMENT AS A NEW MANAGEMENT PARADIGM. Strategic decisions and risk management. 2010;(1):66-79. (In Russ.) https://doi.org/10.17747/2078-8886-2010-1-66-79

Просмотров: 3325


ISSN 2618-947X (Print)
ISSN 2618-9984 (Online)